Не всегда судьбу песни можно предсказать. Все предпосылки успеха, казалось бы,  налицо: хороший текст  Леонида Палея, музыка моя - вполне в духе времени, исполнитель Борис Усенко - вокалист ансамбля «Дружба», замечательный интерпретатор советских лирических песен и русских романсов.  К тому же, песня была «проверена на публике»,  проходила она с постоянным успехом на каждом концерте  -  что ещё нужно для того, чтобы песня была бы записана на пластинку?! Да, название песни было - «Мы  с тобой, как два крыла».  Но, к сожалению, расправить крылья на студии грамзаписи  в Англиканской церкви Святого Андрея в городе Москве, не удалось.

В 70-е годы в Вознесенском переулке размещалась студия грамзаписи и занимала она помещение Англиканской церкви. Там был свой персонал: звукорежиссёры, музыканты, технические работники, своя бухгалтерия и, конечно, свой худсовет, состоящий из маститых композиторов, поэтов, литературоведов и прочих специалистов. Вот здесь они и сказали своё веское слово...

Текст Леонида Палея пришёлся не ко двору московскому худсовету. Песня прошла худсовет по музыке, а по стихам не прошла. Как  такое может быть? Ведь Л. Палей - автор стихов к песням: «Баллада о хлебе», «Следующий» и  т.д. Позже мы поняли, почему текст Леонида Палея не прошёл. Это была практика московских маститых поэтов. Как известно,  стихи к песням хорошо оплачивались, тем более что гонорар именитого поэта был несравнимо больше, чем гонорар просто поэта.

Все были расстроены.  А. Броневицкий крепко  выругался по этому  поводу - ведь Леонид был его другом. Да и я с Лёней дружил.

Выход из создавшегося положения нашёлся сам собой. К нам подошла член худсовета и дала идею - заказать новый текст для песни.  А у кого?  У одного из членов худсовета, например, у Льва Ивановича Ошанина. Она сказала нам, что он человек коммуникабельный, любит молодежь, и мы смело к нему можем обратиться.

Для меня и Бориса Усенко Лев Ошанин был мэтром советской эстрады, песни которого знала вся страна: «Пусть всегда будет солнце», «Дороги», «Течёт Волга», «Песня о тревожной молодости», «А у нас во дворе» - здесь можно было бы составить целый список его замечательных песен.

Набравшись  духу, мы позвонили Льву Ивановичу и договорились о встрече. Жил он за городом и  мы поехали к нему на дачу с какого-то вокзала, на электричке. Приехали, нашли дом. Лев Иванович стоял на крыльце, встречал нас. Дом был деревянный, интерьер дома состоял из деревянных струганных некрашеных досок. Было светло, тепло и уютно.

Встретил он нас очень благожелательно, провёл по дому. В одной из комнат стояло чёрное пианино, на котором я позже играл. Поговорили о том - о сём, об ансамбле «Дружба», о  Эдите Станиславовне, о её песнях. Что-то он рассказал о себе - будучи  корреспондентом во время Великой Отечественной войны, он имел в запасе много интересных историй.

Атмосфера встречи была творческой, тем более, что мы захватили с собой бутылочку коньяка, и дело спорилось быстро. Поэт посмотрел за окно - шёл густой снег, и он произнёс: «Так… снега, снега». 

Вечером того же дня у меня в номере зазвонил телефон. Звонил Лев Иванович: «Записывай!» Записывать было не на чем. На тумбочке лежал только подписанный почтовый конверт. На нём я и записал, вкривь и вкось, текст песни, который мне продиктовал Лев Ошанин: «Сквозь белые снеги, сквозь синие вьюги, скорей протяни мне любимые руки».   Когда худсовет увидел этот новый текст, то все ворота открылись сразу. Песню решили записывать немедленно.

Приступили к работе. Подпевать Боре Усенко должны были я и Серёга Дорошенко. Так как встреча с Львом Ошаниным была успешной и у меня был значительный подъём настроения, то мы с Серёгой решили закрепить достигнутый успех. Закрепляли мы его до утра у меня в номере.  К началу записи мы были оба весёлые, в игривом настроении. Хотелось петь и веселиться. Услышав наше пение, Сан Саныч тут же прекратил наше веселье, выставив нас из студии. Вместо нас двоих он позвал Мишу Бакеркина, который сразу, без репетиции, подпел в припевах верхний голос. Так появилась на свет песня «Любимые руки».  

Владимир Калле 18.06.2012 г.